Расстрельный полигон «Койранкангас»
12 октября 2013 года мотоциклисты Санкт-Петербурга, колонной, во главе с Отцом Вячеславом, посетили место массовых расстрелов «Койранкангас» на Полигоне и почтили память жертв массовых расстрелов 1920–1930-х годов.
«Койранкангас» находится в закрытой зоне Полигона, въезд разрешается только по выходным и по специальному пропуску. Паломничество было организовано по согласованию с командованием Полигона при непосредственном участии Протоиерея Михаила Преображенского и Протоиерея Романа Гуцу.
Гражданским и церковным поминовением погибших руководил Отец Вячеслав.
Руководитель центра «Возвращённые имена» при Российской национальной библиотеке и составитель Книги Памяти «Ленинградский мартиролог» Анатолий Разумов рассказал о том, что нам известно о расстрелах.
Паломники – всего около 150 человек – смогли также увидеть расстрельные ямы с останками погибших.
Интервью у Анатолия Разумова взял корреспондент "Блога Мотосолидарности» Сергей Ануфриев, «Дед Изюм».
– Я занимаюсь историей ленинградских расстрелов более 20 лет – сказал Анатолий Яковлевич. Название «Койранкангас» впервые узнал от петербургского краеведа Алексея Крюкова.
Место массовых расстрелов «Койранкангас» было хорошо известно жителям довоенных финских деревень на окраинах Полигона. В 1980-х годах Крюков собрал сведения об этом месте, когда исследовал историю финских семей и финскую топонимику. В 1991 году газета «Смена» впервые написала о Койранкангасе. В декабре 1992 года здесь впервые поставили свечу в память о погибших, а газета «Вечерний Ленинград» рассказала о Койранкангасе со ссылками на свидетелей. Однако понадобилось ещё 10 лет поиска, и, наконец, в 2002 году группа во главе с Михаилом Пушницким нашла расстрельные ямы и останки погибших. Михаил сегодня здесь с нами.
Вообще же первым о Койранкангасе когда-то поведал финский писатель Юхани Конкка. Он родился близ Токсова, в 1920-х годах оказался в Финляндии и написал автобиографический роман «Огни Петербурга». Конкка рассказал, рядом с каким ужасным местом жили его земляки из деревень Конколово, Киурумяки, Лепсари. Книга его хранилась долгие годы в спецхране Публичной библиотеки.
Именно уроженцы финских деревень, среди них и сестра Юхани, известный советский фольклорист Унелма Конкка, выступили в качестве свидетелей во время поисков места расстрелов. Они рассказывали, что из Киурумяки и Конколова хорошо просматривалась дорога, проходившая от Ржевки по территории полигона. Из года в год по ночам на Койранкангас, высокое место у поворота дороги на Токсово, приезжали грузовые машины с зажжёнными фарами. Слышались залпы. Затем часто находили присыпанные песком трупы. Случалось, что останки людей выбрасывало из земли залетевшими сюда снарядами. Судя по разновременным и разрозненным свидетельствам, расстрелы в этой местности происходили примерно с начала 1920-х годов вплоть до Великой Отечественной войны…
Сколько людей расстреляли на Койранкангасе – никому неизвестно. Кого расстреляли – также неизвестно. Документов об этом действительно нет. Дело в том, что в предписаниях на расстрел и актах о приведении приговоров в исполнение (а эти документы я изучил при составлении Книги памяти) запрещено было указывать место казни и погребения.
Мы знаем, что в первое время после революции, во время Красного террора, расстреливали у Петропавловской крепости. Затем расстрелы, по вполне понятным причинам, перенесли из центра города на Полигон. Известно, благодаря свидетельствам местных жителей, что расстреливали на различных участках Полигона. Где-то на Полигоне, возможно, расстрелян митрополит Вениамин и его однодельцы, где-то – Николай Гумилёв, Владимир Таганцев и их однодельцы. Однако их могилы неизвестны, не найдены.
Возможно, Койранкангас был крупнейшим из полигонных мест расстрелов. Однако не забудем, что расстреливали и в городских тюрьмах. Судя по всему, перед казнью приговорённых к ВМН переводили в отделение тюрьмы госбезопасности на Нижегородской улице (теперь Академика Лебедева). Сверка «установочных» (биографических) данных происходила именно здесь.
Расстрелянных в тюрьме возили фургонами на Кладбище Памяти жертв 9 января, а начиная с 1937 года – на специально созданный могильник в Левашове. Согласно официально объявленным сведениям, Левашовское мемориальное кладбище – крупнейший расстрельный могильник НКВД–НКГБ–МГБ в СССР.
Проводились ли расстрелы в Койранкангасе после создания в 1937 году Левашовского спецобъекта – вопрос. Если проводились, то кого расстреливали в тюрьме, а кого на Полигоне – тоже вопрос.
Дело в том, что вопросов больше, чем знаний.
Все имена расстрелянных в Петрограде–Ленинграде практически выявлены. Что касается сведений о местах расстрелов и погребений – с этим пока худо не только у нас, но и вообще в России.
Многие могильники ещё не найдены, а документы не обнародованы. Мы не знаем даже инструкцию о расстрелах времён Большого террора.
Приходится опираться на косвенные документы, показания выживших заключённых и результаты обследования найденных погребений.
Обобщая, могу сказать, что в Петрограде–Ленинграде и по приказам из Петрограда-Ленинграда были расстреляны в пределах семидесяти тысяч человек.
Женщин расстреливали много меньше, чем мужчин, – в пределах 10 процентов. До совершеннолетия, до достижения 18 лет, не расстреливали. Нельзя было расстреливать беременных. Их расстреливали после рождения ребенка. Либо фальсифицировали перед расстрелом сведения о беременности.
Расстрельные операции были сугубо секретны даже в системе госбезопасности. Занималось этим комендантское подразделение Административно-хозяйственного управления. Главные расстрельщики получали государственные награды и ценные подарки. Так, 26 ноября 1936 года «за особые заслуги в борьбе за упрочение социалистического строя» среди 19 выдающихся палачей СССР были награждены ленинградцы А. Г. Поликарпов, Г. Л. Алафер, П. Д. Шалыгин и М. Р. Матвеев.
Расстрелы только на бумаге считались высшей мерой наказания. На практике власть и карательные органы обходились без легитимного суда, без объявления приговоров, без наблюдения за казнью, без указания места казни и места погребения. Даты массовых расстрелов часто фиктивны, потому что отчитаться перед Москвой надо было прежде, чем приговорённых доставят в Ленинград из разных тюрем. Нет никакой уверенности, что всех числящихся расстрелянными расстреляли. В ленинградских расстрельных операциях применялись деревянные дубины. В других городах использовали и придушение выхлопными газами по пути к месту казни (Москва), и удушение верёвками (Петрозаводск) и даже порубание топорами (Белозерск). Известен палач-садист, который совал приговорённым к расстрелу иголки под ногти.
Приговорённых при массовых расстрелах обманывали: говорили, что будут переводить в другое место, поведут на медосмотр и профосмотр. Отбирали личные вещи, одежду, связывали руки за спиной...
В обычном сознании не укладывается и то, как изощрённо государство врало родным расстрелянных, повторяя более чем полвека лживые сведения: убыл в дальние лагеря без права переписки, умер от цирроза, склероза, инфаркта...
Что делать сегодня? К покаянию, мне кажется, общество не готово. А вот поминовение миллионов сограждан, погибших и пропавших без вести от репрессий и на войне, – думаю, будет простым и понятным большинству россиян. Поминать 30 октября, в День памяти жертв политических репрессий, поминать 8 мая – в канун Дня Победы.
В автобусах по пути на Койранкангас спрашивали, как я отношусь к обследованию этого места и возможному перезахоронению. Обследование полностью поддерживаю – надо определить границы могильника. Спасибо Полигону за содействие. И я за похороны останков. Никто ведь расстрелянных не хоронил! Забивали, как скот, хуже! Я принимал участие в раскопках на Бутовском полигоне под Москвой. Впечатление было, как от раскопанной помойной ямы, в которую свалили всё подряд, а полуживых людей выложили штабелями.
Вспоминаю Александра Исаевича Солженицына. Счастлив, что работал с указателем имён к «Архипелагу ГУЛАГу». Рад, что успел услышать рассказы о лагерях от Л. Н. Гумилёва и Д. С. Лихачёва.
Часто повторяю мысль, высказанную Анной Ахматовой после смерти главного злодея: "Вот вернутся из лагерей люди, и посмотрит Россия сажавшая в глаза России сидевшей".
Рад, что приезжающих в Левашово и на Койранкангас всё больше. Может, негромкое поминовение и есть покаяние.»
Фото с мест раскопок и действия предоставил Плужник Дмитрий, "Бедный Рыцарь".
