Звери

(ино)Сказание о мотоциклистах

Зверь зверю рознь. Леопарды, лисицы, носороги, юркие мангусты – нас так много, и мы такие разные по характеру, что не поддаёмся удобной классификации, несмотря на общую среду обитания. А эти кабинетные натуралисты… Напрасно они с поистине человечьим упрямством пытаются обобщить сведения о нас в своих заросших паутиной мозгах и выдавать их потом досужей публике за чистую монету. Порой эти «учёные» изучают нас только по кадрам хроник и даже не вылезают из своих кресел, боясь не то чтобы быть съеденными, но и просто промокнуть под тропическим ливнем.

Нет, мы другие. Многообразие видов порождает многообразие жизни, и мы наслаждаемся каждым её мгновением. Пожалуй, нас объединяет чувство голода. Мы все охотимся за ощущениями. И далеко не всегда при этом мы слепо повинуемся инстинктам, ибо, взрослея, приобретая опыт, из неуклюжих детёнышей мы превращаемся в зверей матёрых, способных понять и по достоинству оценить доставшуюся нам сегодня добычу, ведь уже завтра добыча может достаться другим.

Пока же, в какую бы чащобу мы ни забирались, прячась от слепящего света, назойливых мух и вездесущей цивилизации, раз за разом голод заставляет нас покинуть убежище...

Мы выходим крадучись. Нельзя спугнуть трепетное чувство свободы. Поведя носом влево, вправо, втянув запахи, принесенные ветром, мы выбираем тропу. Если добыча далеко, мы легко бежим в нужном направлении, то ускоряясь, то вновь замедляясь - смакуем процесс и лишний раз убеждаемся, что органы чувств нас не подводят. В животе урчит, но пьянящий свежестью воздух и предвкушение особого лакомства сводят на нет любой дискомфорт.

Попутно мы замечаем таких же, как мы – зверей, живущих по законам дикой природы, притаившихся или рыщущих в нашем лесу. Вот стремительные кобры - раскрыв свои гладкие, будто пластиковые, капюшоны, они застыли в траве, готовые атаковать... А там, за кустами, стоит огромный буйвол. Слышно, как он с шумом выдыхает воздух через широкие ноздри, не боясь быть услышанным даже ягуаром… В долине, на виду у всех, словно позируя, пробегает стая диких собак. Среди них, конечно же, есть сильные и достойные, есть отважные бойцы, но когда они в стае, и их много - они частенько забывают свою гордую породу и напоминают брехливую свору, начиная лаять в унисон и одинаково пресмыкаться перед вожаком-хозяином. Именно это превращает их в сильную, единую, но одновременно безликую массу... Мы не обращаем на них особого внимания, поскольку знаем - каждый зверь рождён, чтобы однажды умереть, и даже бегающие в стае предпочтут сделать это без посторонних.

Наконец, мы у цели. Уже не бежим, а ступаем осторожно. Подходя всё ближе, мы чувствуем, как внутри нас будто бы сжимается пружина, тело наливается мощью, глаза начинают различать больше деталей, чем видели до сих пор, а по коже словно бегут муравьи. За мгновение до решающего броска окружающий мир сжимается до размеров точки... И вот уже мы летим в эту точку, не видя ничего вокруг, оскалив клыки и плотно прижав уши, экономя миллисекунды ради самого главного – эйфории от смыкания челюстей на горле поверженного момента!..

Лакомая добыча. Убив, мы ложимся рядом с ней, облизываясь и жмурясь от удовольствия. Если туша велика, мы будем питаться ей долго, отрывая сначала, пока она свежая, ещё тёплые куски пережитого, а после - возвращаясь за воспоминаниями…

Мы особенно уязвимы, когда охотимся. Ушлый охотник может подстрелить нас, даже не целясь. Ещё мы можем угодить в яму или стальной капкан. Нужно быть внимательными и осторожными. Впрочем, даже самых внимательных и осторожных подстерегает случай...

По природе мы все одиночки. Даже псы, которые охотятся сообща, не любят потом делиться с товарищами. Они то и дело огрызаются на сородичей, покусившихся на добычу или территорию. Поэтому в большинстве своём мы просто молчим. Всё равно никто не может отнять у нас наши мысли и чувства, отогнать нас от них. Будь он даже силён, как слон... Да хоть как сто слонов!

Правда, есть исключение... Иногда самцы увлекаются самками, а самки - самцами. Тогда - брачные игры, появление потомства, его воспитание… Волей неволей меняется рацион. Если по завершении вкусы совпадают – охотиться становится легче. Если же нет…

Мы все одиночки. Просто не всегда это понимаем. Некоторые из нас не понимают этого до самого конца, предпочитая искренне верить в синергию теплокровных, на языке людей именуемую братством. Некоторые настолько увлекаются, что готовы трубить о свежепойманной удаче на весь лес, привлекая множество любопытных. Разумеется, каждый из нас вправе жить так, как считает нужным. Но память даже о самом удачливом звере недолговечна, и уже к следующей весне о прошлых подвигах, как правило, забывают, ждут новых героев. Верь не верь, но стоит лапам ослабнуть, чтобы не было сил покинуть берлогу, и добыча, как водится, достаётся другим. И даже если эти другие, проявив великодушие, принесут нам её кусок – это будет чужая добыча, чужой кусок, который не полезет нам в горло. И мы умрём.

Но пока мы сильны. Насытившись, мы бежим привычной дорогой к логову, чтобы выспаться там перед следующей охотой. Устраиваясь на ночлег, мы стаскиваем в кучу весь хворост и долго копошимся в нём, прежде чем улечься. Затем, положив морду на лапы, уже в полудрёме, мы разглядываем рисунки древних на стенах нашей пещеры, находим в этих рисунках ровно те же ощущения, которыми лакомились сегодня, и наши губы, наши звериные губы, растягиваются в улыбке…