Возвращаясь в Беларусь
Слегка заросшая травой просёлочная дорога, извиваясь по полю, как лента на ветру, уводит меня с асфальта шоссе. Трактор цвета неба медленно ползёт по полю почти параллельно со мной, поднимая прицепленной сзади то ли бороной, то ли сеялкой, клубы пыли, в которые то и дело ныряют кружащие вокруг птицы. Там, за холмом, на опушке леса, в старой белорусской деревушке, от которой осталось всего с десяток домов… Такие места рисовало мне воображение, когда я планировал очередную поездку в Беларусь. Но вышло всё немного по-другому.
Каждый раз приезжать в новое место, всякий раз ехать другой дорогой, избегать сборищ туристов – таково моё кредо в путешествиях, но в этот раз я от него отступил. Во время прошлогодней поездки по Белоруссии я приехал к Мирскому замку просто чтобы поставить галочку – я здесь был: короткая остановка, традиционное фото мотоцикла на фоне достопримечательности, и дальше в путь. Но что-то зацепило меня в этом месте, постоянно напоминало мне о нём, и вот я паркую мотоцикл на дворе усадьбы с потрясающим видом на замок. А завтра с утра мы с друзьями проведём в этом замке почти четыре часа; будет и экскурсия, будет и музей, всё как у настоящих туристов. А ещё я, как мальчишка, буду лазить и вверх и вниз по узким лестницам замковых башен, восторгаясь открывающимися через бойницы видами. Восхитительное место.
Уходя за горизонт, дорога петляет по холмам, то огибая их у подножия, то перебираясь через вершины. По сторонам мелькают то небольшие хозяйские дворы, то перелески, то какие-то сельскохозяйственные постройки неизвестного мне назначения. На очередном подъёме я привычно сбрасываю передачу, слегка добавляю газ и, поднявшись на самый верх… перестаю дышать. От открывшегося пейзажа перехватило дух, руки и ноги сами остановили мотоцикл прямо посреди дороги, я слез с него, вошёл в поле и только теперь глубоко вдохнул. Это именно тот вид, который я искал, ради которого провёл в дороге несколько дней. Пробивающееся через облака солнце ярко раскрасило простирающиеся до самого горизонта поля, которые переливаясь множеством оттенков жёлтого и зелёного, перемежаются между собой. Ни машин, ни людей, лишь уходящая вдаль дорога, шум птиц, и принесённый ветром аромат полей.
Скрипя подвеской и поднимая клубы пыли из-за пригорка появился уазик председателя, который явно направляется в мою сторону. Так написал бы я в советское время, а сейчас, конечно, это был уже не уазик, а современный внедорожник, и сидящий за рулём мужчина был вовсе не председателем колхоза, а владельцем местного ОАО, но сути это не изменило.
– Красиво? – спросил человек из окна автомобиля.
– Нет слов! – промычал я, разводя руки в стороны.
– Приятно встретить русского человека.
– Почему вы решили, что я русский?
– Да потому, что только настоящий русский человек может восхищаться тем, как растёт хлеб…
Потом были обычные вопросы о том, откуда я приехал, куда дальше держу свой путь, не боязно ли путешествовать одному, но я отвечал уже на автомате. Мои мысли были заняты другим, я был потрясён простотой и красотой его логики.
Он стоял у обочины и что-то высматривал в придорожной траве. Я езжу не быстро, так было и в этот раз, и за крутым поворотом я заметил его первым. Он поднял голову и, повернув её в мою сторону, застыл в нерешительности. Затем прыгнул прямо на меня, расправил крылья и сделав два широких взмаха почти вертикально поднялся вверх, едва не зацепив ногами мой шлем. Не знаю, кто из нас испугался больше, но я остановился на обочине перевести дух, а он сел в своё гнездо, чтобы глазеть на меня сверху вниз, пользуясь своей недосягаемостью. У нас их совсем нет, а здесь аисты на каждом столбе. И очень занятно видеть, что вдоль дороги убрали старые телеграфные столбы, но оставили те из них, на которых есть гнёзда.
Все знают про Хатынь, но не многие слышали про Шунёвку и Дальву. Сворачиваю с шоссе, пять километров дорога петляет по сосновому лесу и выходит в поле; асфальт заканчивается у мемориала и дальше дорога грунтовкой снова уходит в лес. Я здесь один. Слезаю с мотоцикла, снимаю шлем, делаю глоток воды. Я знаю, что здесь произошло, но все равно вчитываюсь в слова на камне. Даты, фамилии, имена… Тишину нарушает звук мотора появившегося из леса автомобиля, который останавливается в нескольких метрах от меня и выключает двигатель.
- Откуда приехал? – опустив стекло интересуется мужик по возрасту немногим старше меня?
- Из Ленинграда. – я всегда отвечаю так своим ровесникам или людям старшего поколения, оставляя Питер для молодёжи.
- Привет из Калининграда! – улыбается он. – А я здесь вырос в соседней деревне, вот, к родителям ездил.
Потом он рассказал мне историю этих мест со слов своей бабушки: как услышав стрельбу в соседней деревне, все убежали в лес, а увидев пожарище – не выходили из лесу ещё много дней. Как потом хоронили. Рассказал, как мальчишкой он бегал смотреть на строительство мемориала, как обливалась кровью его душа, когда в 90-х мародёры ободрали с плит весь металл.
Какой я запомню Беларусь в этот раз? Запомню огромную колонну мотоциклов, в которой вместе с другими ехал по Бресту. Запомню широкие улицы Минска, в котором воскресным вечером совсем нет пробок. Запомню названия множества городов, каждый из которых на въезде хвастается годом своего основания. Запомню не покидающие здесь ощущения с одной стороны тёплого советского детства, а с другой – европейской современности. Запомню красоту природы, доброту и трудолюбие людей. Запомню чувство покоя и умиротворения, которое не покидало меня всё время. И обязательно вернусь, может быть даже этой осенью.
